Marines never die, they just go to hell to regroup!
Название: Гора идет навстречу
Автор: kajitokika
Фэндом: X-Men
Герои: Эрик/Чарльз, Пьетро, и все-все-все
Жанр: Как в жизни – поровну ангста и юмора
Рейтинг: R
Размер: миди
Статус: в процессе
Заявка: Написано для единственной и неповторимой Кастиэль ебашит хардкор по заявке следующего содержанияФик на тему: «Ты уже прогнал меня однажды, я послушался, и сам смотри, к чему нас это привело. Теперь – не уйду и не отпущу». То есть Магнето берет Чарльза почти что в плен, запирает у себя, удерживает против воли, скажем, после событий дней минувшего будущего. Тот злится, пытается освободиться день за днем, шлет Эрика на три буквы, но тот если вбил себе что-нибудь в свою очаровательную голову, то это уже никакой мухобойкой не выбьешь. Тут даже жанр неважен – что угодно было бы интересно прочесть, от ангста до стеба, главное – очень хочется увидеть это вот упрямое: «Мой, теперь не отпущу».
Описание: После событий ДМБ прошло несколько лет. Чарльз – лидер Людей Икс. Эрик – предводитель Братства Мутантов. Но кое-кого такое положение вещей не устраивает.
От автора: Время идет, и планы героев меняются.
Ранее: Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6
Часть 7, 2135 слов
Новая пристройка к логову была большой, полушаровидной и металлической. Дети сгрудились вокруг, обмениваясь версиями.
– Обсерватория? – предположила романтичная Даниелла.
– Ни фига, – возразил Мортимер. – Я ее всю облазал, она без швов.
– Может, оружие? – с надеждой протянул Джон. – Трах-бабах, и Черный дрозд всмятку.
– Если это и оружие, оно точно для Магнето, – тоном «я все знаю и горжусь этим» заявила Лорна.
– А если в нем проделать дыру? – предложил практичный Реми.
– Я вам проделаю дыру, – Пьетро светился от радости как свеженачищенный цент. – Подумайте вот о чем, юные падаваны. Если что-то где-то появляется, значит где-то что-то…
– Плохо лежало, – вполголоса произнес опытный Реми.
– Именно! – Пьетро собственническим жестом похлопал Церебро по металлическому боку. – Значит, пусть лежит здесь.
– А что это? – пискнул кто-то из младших.
– Инкубатор для апгрейда мутантов, – лучисто улыбаясь, соврал Ртуть.
– Это – Церебро, – Ванда возникла за спиной брата бесшумно, и Пьетро подскочил на месте, теряя четкие очертания. – Теперь он у нас как выкуп за профессора.
Не дожидаясь, когда стихнут восхищенные возгласы, Ртуть вполголоса поинтересовался у сестры:
– Папа в курсе?
– Он с Эммой.
– В смысле, они… – Пьетро изобразил руками процесс, напоминающий лепку снежков.
– Они разговаривают, – бесстрастно уточнила Ванда. – Не бойся, я скажу ему сама.
– Я не боюсь! – возмутился Ртуть. – Просто он может психануть как он любит, а профессора-то нет.
– Профессора никогда нет, – парировала Ванда. – По крайней мере, когда он нужен отцу.
– Ну, так я над этим и работаю. Миру – мир, детям – сладкое, мутантам – свободу, папе – Чарльза.
– А когда профессор вернется? – с надеждой спросила Даниелла.
– Теперь есть шанс, что он здесь даже поселится. Вместе со всеми своими иксами и игреками.
Когда близнецы вошли в комнату, отец стоял спиной к двери. Мерно покачивались шарики маятника Ньютона, но идиллия была обманчивой. За внешней упорядоченностью могла скрываться любая правда, и ее знание не обязательно приносило счастье.
– Я не спрашиваю вас, зачем вы это сделали, – не оборачиваясь, отчеканил Магнето. – Я хочу знать, как.
– Дело было так… – начал Пьетро.
– Короче.
– Это – пожалуйста. Мы им ультиматум, они – думать, а тут проф сбежал, ну, мы и сделали все по быстрому.
– Не настолько короче.
Ванда скользнула вперед из-за плеча брата.
– Мы предложили отпустить Чарльза в обмен на Церебро. Поскольку он сбежал, мы забрали выкуп, как и договаривались.
– Как, а не зачем, Ванда.
Магнето обернулся. То ли сказывалась игра света, то ли усталость и разочарование сделали свое дело – его лицо казалось старше и суше, будто снятое с фрески. Близнецы переглянулись, и Ванда едва заметно качнула головой. Они знали, что Магнето не позволял жалость себе и не проявлял ее к другим.
– Я изменила реальность, – выпалила девушка, разом теряя по-отцовски величественную уверенность. Расширившиеся глаза выдали истинный возраст, а рука судорожно сжала край юбки, комкая алую ткань.
Насупившийся Пьетро шагнул к ней, непривычно медленно и плавно. Он больше не боялся.
– Это была моя идея, отец. Я попросил сестру помочь. Если будешь ругаться, ругай меня.
– Нет, Пьетро. Мы сделали это вместе.
– Хватит, – Магнето устало поднял руку. – Что еще ты изменила?
– Больше ничего. Только Церебро теперь у нас.
– И вы считаете, что это приведет профессора Ксавье в наш дом?
– Ну, да, – Пьетро заулыбался, все еще продолжая упираться плечом в плечо Ванды. – Если по-другому не выходит, надо обеспечить вам явки.
– И если вы будете видеться чаще, Чарльз поймет, что он ошибался, – добавила Ванда.
– Количество далеко не всегда переходит в качество, – криво усмехнувшись, произнес Эрик. Это была фраза в лучших традициях уроков морали профессора Ксавье.
Пьетро открыл рот, но Ванда неожиданно для всех успела быстрее.
– Ты не хочешь, чтобы он возвращался?
Эрик снова отвернулся. Металлические шарики споткнулись, теряя ритм. Голос звучал все так же бесстрастно.
– Больше никому не говорите, что это сделали вы. Достаточно конфликтов из-за нашего непонимания. Помните о том, что мы все боремся за общее дело.
– Ну уж нет, – Пьетро рванулся вперед, возникая перед лицом отца. – Чтобы эти пижоны опять твердили: «Магнето плохой, Магнето террорист, давайте сядем в кружок и будем осуждать Магнето». Пусть знают, что Магнето не один.
Впервые за разговор Эрик искренне улыбнулся. Нечастый гость на лице Леншерра, улыбка неловко ткнулась в уголки губ, задела глаза и тут же спряталась, будто испугавшись собственной смелости.
– Не важно, знают они или нет. Знает Чарльз, и этого достаточно.
Имя прозвучало как невольная ласка. Пьетро услышал и ринулся изображать постороннюю активность. Получалось у него ничуть не хуже, чем взаправду.
– Может, мы пока что-нибудь в темпе организуем? Ну, там вербовку или: «Эй, мутанты всего мира, выслушайте эксклюзивное обращение президента Леншерра». Эмма ведь тоже может пользоваться Церебро, так?
– Те, кому это нужно, придут сами, Пьетро. Остальные нам не нужны.
– Ну, Чарльза-то мы выкрали…
Ванда обреченно вздохнула. Желанию Пьетро помогать порой не хватало тормозов так же отчаянно, как и ему самому. К счастью, Магнето понимал это не хуже нее.
– Склонение к сожительству не является вербовкой, – подавив смешок, заметил Эрик. – И наоборот.
Чувствуя, как усиленно заработала мысль брата, Ванда поспешно произнесла:
– Чарльз нам нравится, отец. И Лорна сказала, что хочет за него замуж, а для нее сейчас это высшая похвала. Последним такой чести удостоился Реми.
Видимость нормальной жизни выглядела почти правдоподобно. Детали, выбиваясь из общей картины, совсем не резали глаз. В бурной и яростной картине мира, построенного Магнето, нашлось место и для тихой гавани. Всего одной, зато для нескольких кораблей.
– Ничего не получается, – скупой на эмоции Хэнк со всей души ударил генератор кулаком. – На сотворение мира и то ушла неделя, а ты хочешь, чтобы я построил целую вселенную за один день.
– Я не говорил, что мы сделаем. Я сказал: мы попробуем.
От каждой новой попытки голова Чарльза болела все больше. Он с ненавистью посмотрел на безлично блестящую поверхность усилителя. Любой металл напоминал о Магнето, о котором вспоминать не хотелось. После пропажи Церебро прошло целых три дня, а Леншерр так и не объявился, ни словом, ни действием не обнаружив свою причастность к новому похищению и не высказывая никакой заинтересованности в судьбе самого Ксавье.
– Ты же сконструировал его однажды, – в сотый раз повторил Чарльз.
Хэнк сжал кулаки.
– Тогда у меня все для этого было. Финансирование. Ресурсы. Редкие металлы, Чарльз. Да одна электроника требует не меньше трех дней, а я пытаюсь собирать микросхемы на колене. Я – ученый, а не волшебник.
Ксавье вздохнул. Все было ясно без слов.
– Скажи как есть, Хэнк.
– Я уже сказал: ничего не выйдет.
– Ничего не выйдет без…
– Без Магнето не выйдет построить Церебро заново. Теперь ты доволен?
Чарльз отвернулся. Ему казалось: если эти слова произнесет кто-то другой, станет легче. Надежда не оправдалась, а место легкости заняла обреченность. Все дороги вели к Эрику. Это было единственное место на свете, куда действительно хотелось идти, и единственное, куда идти было нельзя ни в коем случае.
– Ты прекрасно знаешь, что без его способностей мы бы не создали Церебро таким совершенным, – сварливо заметил Хэнк.
Как человек, тративший всю свою жизнь на благо науки, он относился к Леншерру, понимавшему физику и химию интуитивно, со жгучей и вполне понятной ревностью.
– Если кто-то и мог полностью уничтожить Церебро, то это Магнето. Я только не могу понять, зачем ему это понадобилось. Он ничего не делает без причины.
«Причина перед тобой», – яростно подумал Чарльз. Вслух он говорил гораздо тише.
– Я не совсем уверен, что Церебро уничтожен, Хэнк. В этом действительно нет никакого смысла. Эрик не меньше нашего хочет, чтобы мутанты были под защитой.
– Тогда почему его дети требовали Церебро в качестве выкупа за тебя?
– Его дети… – механически повторил Чарльз. – Что ты сказал? Повтори, пожалуйста.
Маккой повторил.
– Ну, конечно, – Ксавье просветлел лицом. – Как же я не догадался раньше?
– Догадался о чем? – спросил вконец озадаченный Маккой.
– Мне нужен Черный дрозд. И хорошая компания.
Джеймс Хоулетт никогда не отличался долготерпением. Говорят, с годами к человеку приходят мудрость и спокойствие. Мудрость и вправду пришла, а вот с ее подругой отношения все не складывались. То ли Логан ухаживал недостаточно упорно, то ли они изначально не были созданы друг для друга. Так или иначе, уже на следующий день после возвращения профессора Росомаха узнал, куда пропал Церебро. Через два дня он выяснил, что вокруг нет регулярной охраны. На третий день его засек Ртуть.
При виде довольной и нахальной физиономии под художественным беспорядком пепельных волос Логану захотелось взвыть. Избиение детей никак не входило в его планы.
– Тут он, тут, – довольно заметил Пьетро. – Все по-честному. Вам – профессора, нам – Церебро. Как и договаривались.
– Хрен мы договорились, – рявкнул Росомаха. – Думаешь, я не знаю, зачем он вам нужен?
– Круто. Просветишь? А то я сам еще не решил.
– Хватит придуриваться, – Росомаха коротко рубанул воздух когтями перед лицом мальчишки, с удовольствием отмечая, что тот дернулся назад, а не полез на рожон. – Профессор не встанет на сторону твоего отца даже если ты поочередно похитишь всех его учеников, вытащишь из его особняка мебель и взломаешь его банковский счет. Знаешь, что такое «дух противоречия»?
– Точняк. Это когда детям говорят: «Не суйте пальцы в розетку», а они все равно суют. Круто же!
Росомаха невольно проникся сочувствием к Магнето.
– Ты из-за этого такой шустрый? – проворчал он.
Ртуть заулыбался еще шире.
– Не, я тогда еще с мамой жил.
– А потом решил пожить с папой-террористом? Лучше б ты с матерью оставался. И сестер за собой не тащил.
– Я и не тащил! – возмутился Пьетро. – Мы вместе так решили. Все равно дома было небезопасно.
– Что, копы на крючок взяли? – спросил Логан.
Разговор все больше напоминал консультацию трудного подростка дерьмовым психологом, и это начинало бесить.
– Да нет, полиция ни при чем, – Пьетро распрямил плечи и вздернул подбородок. – Они сказали: «Несчастный случай».
Логан почуял неладное.
– Постой, хочешь сказать, что твоя мать…
– Да не бегу я никуда, – Ртуть пнул землю носком ботинка. – Ее убили, ясно? Хотели нас, только я сестер на ярмарку повел. Мама сказала: «У меня дела, идите одни, уже большие». Она нас, наверное, защищала…
Росомаха знал, что он не силен в утешениях, поэтому даже пытаться не стал. Леншерр-младший и не выглядел скорбящим, скорее, злым. Как сам Магнето, который всегда умел мстить и не умел предаваться горю. В этом, пожалуй, Росомаха придерживался с ним одного мнения.
– Люди? – коротко спросил Логан.
– Уже нет, – отрезал Ртуть. – Когда папа узнал, он всех нашел. Сказал: «Просто несколько несчастных случаев».
От оскала Пьетро даже ко всему привыкшему Логану стало жутковато. Если Чарльз знал, а профессор любил умалчивать, делясь со своими последователями лишь первостепенной информацией, у него был еще один серьезный повод осуждать Магнето. Еще Росомаха подозревал, что сам поступил бы так же, как Леншерр. Иногда Джеймсу казалось, что и благородство профессора длится лишь до тех пор, пока беда не затронула кого-то действительно важного для Ксавье.
– Вы поэтому пришли к Магнето? – уточнил он.
– Сначала да. А куда нам было идти, в полицию, что ли? Полиция таких как мы не любит. Мама всегда говорила: «Папа в восторге не будет, если что, но не прогонит».
– Выходит, она и про Чарльза с Магнето знала? – спросил Логан, обещав себе ничему не удивляться.
– Да не больше нашего, – отмахнулся Пьетро. – Прикинь, а мне приглашение пришло из его школы. Типа я избранный. «Мистер Максимофф, рады вам сообщить…», и все такое. Я его на стенку повесил. Кажется.
Росомаха хмыкнул. Леншерр-младший начинал нравиться не меньше, чем раздражать.
– А свести ты их тогда зачем решил?
Пьетро посмотрел на него как смотрят на непонятливого ребенка.
– А ты почему живешь с Чарльзом?
Логан хотел было ругнуться на очередную скользкую инсинуацию, но передумал. Ртуть говорил всерьез.
– Твой отец в одном прав: такие как мы должны держаться вместе.
– И все? – подозрительно уточнил Пьетро. – Врешь ведь.
– Не вру. Сам посмотри, кто живет в особняке. А все взрослые идут к твоему отцу блистать на телеэкране.
– Это потому, что добру чужда харизма. «Я злой и творю добро» звучит гораздо круче, чем «я добрый и творю добро».
– Парень, ты не творишь добро, ты клептоман.
– Ага. И я помог всем таким из себя хорошим вам вытащить папу из тюрьмы. И кто тут крайний?
Логика у Леншерра-младшего несомненно присутствовала, хоть и довольно своеобразная.
– Крайний всегда твой отец, потому что ему больше всех надо. Сейчас вот ему сдался Чарльз. Только он не понимает, что в единоличное пользование Ксавье все равно ему не достанется.
– Слушай, мужик, профессор сидел здесь почти месяц, и его все устраивало.
Логан вздохнул: кажется, они опять вернулись к тому, с чего начали.
– Значит, Церебро вы не отдадите?
– Он твой, что ли?
– Его Маккой с профессором построили.
– Поправочка: Маккой с профессором и с папой. Так что треть Церебро наша. Будем пилить?
– А потом что?
– Я семью хочу, ясно? – отрезал Ртуть, придвигаясь к Логану почти вплотную. Теперь отшатнулся сам Росомаха. – Чтобы папа перестал вздыхать каждый раз, когда звучит имя профа. Чтобы все как у всех: Рождество, день отца, Хэллоуин.
– Последовательность хорошая, – хмыкнул Логан.
– У папы ничего этого не было, зато у Чарльза было, – распаляясь, продолжил Ртуть. – Вот пусть покажет. Они же с папой друг друга любят, просто скорее убьются, чем признаются. Как в этом фильме про гору: жили, жили, а потом все просрали.
За потоком слов у Логана кончились аргументы. Зло, не в пример сказкам, выходило из Пьетро неважное. Зато и добро в лице самого Росомахи пока оставляло желать лучшего.
– Я тебе помогу, – не оставляя себе времени на колебания, сказал Логан. Пьетро радостно вскинулся, и Росомаха поспешил добавить: – Только заткнись на минуту.
Пьетро надулся. Запала хватило ненадолго, но достаточно, чтобы Логан успел почувствовать себя бездушным монстром.
– Только учти: мы можем сколько угодно толкать их друг к другу, но пока Чарльз не определится, ни хрена не выйдет.
– Значит, будем определять Чарльза, – с готовностью согласился Ртуть.
для обзоров
Автор: kajitokika
Фэндом: X-Men
Герои: Эрик/Чарльз, Пьетро, и все-все-все
Жанр: Как в жизни – поровну ангста и юмора
Рейтинг: R
Размер: миди
Статус: в процессе
Заявка: Написано для единственной и неповторимой Кастиэль ебашит хардкор по заявке следующего содержанияФик на тему: «Ты уже прогнал меня однажды, я послушался, и сам смотри, к чему нас это привело. Теперь – не уйду и не отпущу». То есть Магнето берет Чарльза почти что в плен, запирает у себя, удерживает против воли, скажем, после событий дней минувшего будущего. Тот злится, пытается освободиться день за днем, шлет Эрика на три буквы, но тот если вбил себе что-нибудь в свою очаровательную голову, то это уже никакой мухобойкой не выбьешь. Тут даже жанр неважен – что угодно было бы интересно прочесть, от ангста до стеба, главное – очень хочется увидеть это вот упрямое: «Мой, теперь не отпущу».
Описание: После событий ДМБ прошло несколько лет. Чарльз – лидер Людей Икс. Эрик – предводитель Братства Мутантов. Но кое-кого такое положение вещей не устраивает.
От автора: Время идет, и планы героев меняются.
Ранее: Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6
Часть 7, 2135 слов
Новая пристройка к логову была большой, полушаровидной и металлической. Дети сгрудились вокруг, обмениваясь версиями.
– Обсерватория? – предположила романтичная Даниелла.
– Ни фига, – возразил Мортимер. – Я ее всю облазал, она без швов.
– Может, оружие? – с надеждой протянул Джон. – Трах-бабах, и Черный дрозд всмятку.
– Если это и оружие, оно точно для Магнето, – тоном «я все знаю и горжусь этим» заявила Лорна.
– А если в нем проделать дыру? – предложил практичный Реми.
– Я вам проделаю дыру, – Пьетро светился от радости как свеженачищенный цент. – Подумайте вот о чем, юные падаваны. Если что-то где-то появляется, значит где-то что-то…
– Плохо лежало, – вполголоса произнес опытный Реми.
– Именно! – Пьетро собственническим жестом похлопал Церебро по металлическому боку. – Значит, пусть лежит здесь.
– А что это? – пискнул кто-то из младших.
– Инкубатор для апгрейда мутантов, – лучисто улыбаясь, соврал Ртуть.
– Это – Церебро, – Ванда возникла за спиной брата бесшумно, и Пьетро подскочил на месте, теряя четкие очертания. – Теперь он у нас как выкуп за профессора.
Не дожидаясь, когда стихнут восхищенные возгласы, Ртуть вполголоса поинтересовался у сестры:
– Папа в курсе?
– Он с Эммой.
– В смысле, они… – Пьетро изобразил руками процесс, напоминающий лепку снежков.
– Они разговаривают, – бесстрастно уточнила Ванда. – Не бойся, я скажу ему сама.
– Я не боюсь! – возмутился Ртуть. – Просто он может психануть как он любит, а профессора-то нет.
– Профессора никогда нет, – парировала Ванда. – По крайней мере, когда он нужен отцу.
– Ну, так я над этим и работаю. Миру – мир, детям – сладкое, мутантам – свободу, папе – Чарльза.
– А когда профессор вернется? – с надеждой спросила Даниелла.
– Теперь есть шанс, что он здесь даже поселится. Вместе со всеми своими иксами и игреками.
Когда близнецы вошли в комнату, отец стоял спиной к двери. Мерно покачивались шарики маятника Ньютона, но идиллия была обманчивой. За внешней упорядоченностью могла скрываться любая правда, и ее знание не обязательно приносило счастье.
– Я не спрашиваю вас, зачем вы это сделали, – не оборачиваясь, отчеканил Магнето. – Я хочу знать, как.
– Дело было так… – начал Пьетро.
– Короче.
– Это – пожалуйста. Мы им ультиматум, они – думать, а тут проф сбежал, ну, мы и сделали все по быстрому.
– Не настолько короче.
Ванда скользнула вперед из-за плеча брата.
– Мы предложили отпустить Чарльза в обмен на Церебро. Поскольку он сбежал, мы забрали выкуп, как и договаривались.
– Как, а не зачем, Ванда.
Магнето обернулся. То ли сказывалась игра света, то ли усталость и разочарование сделали свое дело – его лицо казалось старше и суше, будто снятое с фрески. Близнецы переглянулись, и Ванда едва заметно качнула головой. Они знали, что Магнето не позволял жалость себе и не проявлял ее к другим.
– Я изменила реальность, – выпалила девушка, разом теряя по-отцовски величественную уверенность. Расширившиеся глаза выдали истинный возраст, а рука судорожно сжала край юбки, комкая алую ткань.
Насупившийся Пьетро шагнул к ней, непривычно медленно и плавно. Он больше не боялся.
– Это была моя идея, отец. Я попросил сестру помочь. Если будешь ругаться, ругай меня.
– Нет, Пьетро. Мы сделали это вместе.
– Хватит, – Магнето устало поднял руку. – Что еще ты изменила?
– Больше ничего. Только Церебро теперь у нас.
– И вы считаете, что это приведет профессора Ксавье в наш дом?
– Ну, да, – Пьетро заулыбался, все еще продолжая упираться плечом в плечо Ванды. – Если по-другому не выходит, надо обеспечить вам явки.
– И если вы будете видеться чаще, Чарльз поймет, что он ошибался, – добавила Ванда.
– Количество далеко не всегда переходит в качество, – криво усмехнувшись, произнес Эрик. Это была фраза в лучших традициях уроков морали профессора Ксавье.
Пьетро открыл рот, но Ванда неожиданно для всех успела быстрее.
– Ты не хочешь, чтобы он возвращался?
Эрик снова отвернулся. Металлические шарики споткнулись, теряя ритм. Голос звучал все так же бесстрастно.
– Больше никому не говорите, что это сделали вы. Достаточно конфликтов из-за нашего непонимания. Помните о том, что мы все боремся за общее дело.
– Ну уж нет, – Пьетро рванулся вперед, возникая перед лицом отца. – Чтобы эти пижоны опять твердили: «Магнето плохой, Магнето террорист, давайте сядем в кружок и будем осуждать Магнето». Пусть знают, что Магнето не один.
Впервые за разговор Эрик искренне улыбнулся. Нечастый гость на лице Леншерра, улыбка неловко ткнулась в уголки губ, задела глаза и тут же спряталась, будто испугавшись собственной смелости.
– Не важно, знают они или нет. Знает Чарльз, и этого достаточно.
Имя прозвучало как невольная ласка. Пьетро услышал и ринулся изображать постороннюю активность. Получалось у него ничуть не хуже, чем взаправду.
– Может, мы пока что-нибудь в темпе организуем? Ну, там вербовку или: «Эй, мутанты всего мира, выслушайте эксклюзивное обращение президента Леншерра». Эмма ведь тоже может пользоваться Церебро, так?
– Те, кому это нужно, придут сами, Пьетро. Остальные нам не нужны.
– Ну, Чарльза-то мы выкрали…
Ванда обреченно вздохнула. Желанию Пьетро помогать порой не хватало тормозов так же отчаянно, как и ему самому. К счастью, Магнето понимал это не хуже нее.
– Склонение к сожительству не является вербовкой, – подавив смешок, заметил Эрик. – И наоборот.
Чувствуя, как усиленно заработала мысль брата, Ванда поспешно произнесла:
– Чарльз нам нравится, отец. И Лорна сказала, что хочет за него замуж, а для нее сейчас это высшая похвала. Последним такой чести удостоился Реми.
Видимость нормальной жизни выглядела почти правдоподобно. Детали, выбиваясь из общей картины, совсем не резали глаз. В бурной и яростной картине мира, построенного Магнето, нашлось место и для тихой гавани. Всего одной, зато для нескольких кораблей.
– Ничего не получается, – скупой на эмоции Хэнк со всей души ударил генератор кулаком. – На сотворение мира и то ушла неделя, а ты хочешь, чтобы я построил целую вселенную за один день.
– Я не говорил, что мы сделаем. Я сказал: мы попробуем.
От каждой новой попытки голова Чарльза болела все больше. Он с ненавистью посмотрел на безлично блестящую поверхность усилителя. Любой металл напоминал о Магнето, о котором вспоминать не хотелось. После пропажи Церебро прошло целых три дня, а Леншерр так и не объявился, ни словом, ни действием не обнаружив свою причастность к новому похищению и не высказывая никакой заинтересованности в судьбе самого Ксавье.
– Ты же сконструировал его однажды, – в сотый раз повторил Чарльз.
Хэнк сжал кулаки.
– Тогда у меня все для этого было. Финансирование. Ресурсы. Редкие металлы, Чарльз. Да одна электроника требует не меньше трех дней, а я пытаюсь собирать микросхемы на колене. Я – ученый, а не волшебник.
Ксавье вздохнул. Все было ясно без слов.
– Скажи как есть, Хэнк.
– Я уже сказал: ничего не выйдет.
– Ничего не выйдет без…
– Без Магнето не выйдет построить Церебро заново. Теперь ты доволен?
Чарльз отвернулся. Ему казалось: если эти слова произнесет кто-то другой, станет легче. Надежда не оправдалась, а место легкости заняла обреченность. Все дороги вели к Эрику. Это было единственное место на свете, куда действительно хотелось идти, и единственное, куда идти было нельзя ни в коем случае.
– Ты прекрасно знаешь, что без его способностей мы бы не создали Церебро таким совершенным, – сварливо заметил Хэнк.
Как человек, тративший всю свою жизнь на благо науки, он относился к Леншерру, понимавшему физику и химию интуитивно, со жгучей и вполне понятной ревностью.
– Если кто-то и мог полностью уничтожить Церебро, то это Магнето. Я только не могу понять, зачем ему это понадобилось. Он ничего не делает без причины.
«Причина перед тобой», – яростно подумал Чарльз. Вслух он говорил гораздо тише.
– Я не совсем уверен, что Церебро уничтожен, Хэнк. В этом действительно нет никакого смысла. Эрик не меньше нашего хочет, чтобы мутанты были под защитой.
– Тогда почему его дети требовали Церебро в качестве выкупа за тебя?
– Его дети… – механически повторил Чарльз. – Что ты сказал? Повтори, пожалуйста.
Маккой повторил.
– Ну, конечно, – Ксавье просветлел лицом. – Как же я не догадался раньше?
– Догадался о чем? – спросил вконец озадаченный Маккой.
– Мне нужен Черный дрозд. И хорошая компания.
Джеймс Хоулетт никогда не отличался долготерпением. Говорят, с годами к человеку приходят мудрость и спокойствие. Мудрость и вправду пришла, а вот с ее подругой отношения все не складывались. То ли Логан ухаживал недостаточно упорно, то ли они изначально не были созданы друг для друга. Так или иначе, уже на следующий день после возвращения профессора Росомаха узнал, куда пропал Церебро. Через два дня он выяснил, что вокруг нет регулярной охраны. На третий день его засек Ртуть.
При виде довольной и нахальной физиономии под художественным беспорядком пепельных волос Логану захотелось взвыть. Избиение детей никак не входило в его планы.
– Тут он, тут, – довольно заметил Пьетро. – Все по-честному. Вам – профессора, нам – Церебро. Как и договаривались.
– Хрен мы договорились, – рявкнул Росомаха. – Думаешь, я не знаю, зачем он вам нужен?
– Круто. Просветишь? А то я сам еще не решил.
– Хватит придуриваться, – Росомаха коротко рубанул воздух когтями перед лицом мальчишки, с удовольствием отмечая, что тот дернулся назад, а не полез на рожон. – Профессор не встанет на сторону твоего отца даже если ты поочередно похитишь всех его учеников, вытащишь из его особняка мебель и взломаешь его банковский счет. Знаешь, что такое «дух противоречия»?
– Точняк. Это когда детям говорят: «Не суйте пальцы в розетку», а они все равно суют. Круто же!
Росомаха невольно проникся сочувствием к Магнето.
– Ты из-за этого такой шустрый? – проворчал он.
Ртуть заулыбался еще шире.
– Не, я тогда еще с мамой жил.
– А потом решил пожить с папой-террористом? Лучше б ты с матерью оставался. И сестер за собой не тащил.
– Я и не тащил! – возмутился Пьетро. – Мы вместе так решили. Все равно дома было небезопасно.
– Что, копы на крючок взяли? – спросил Логан.
Разговор все больше напоминал консультацию трудного подростка дерьмовым психологом, и это начинало бесить.
– Да нет, полиция ни при чем, – Пьетро распрямил плечи и вздернул подбородок. – Они сказали: «Несчастный случай».
Логан почуял неладное.
– Постой, хочешь сказать, что твоя мать…
– Да не бегу я никуда, – Ртуть пнул землю носком ботинка. – Ее убили, ясно? Хотели нас, только я сестер на ярмарку повел. Мама сказала: «У меня дела, идите одни, уже большие». Она нас, наверное, защищала…
Росомаха знал, что он не силен в утешениях, поэтому даже пытаться не стал. Леншерр-младший и не выглядел скорбящим, скорее, злым. Как сам Магнето, который всегда умел мстить и не умел предаваться горю. В этом, пожалуй, Росомаха придерживался с ним одного мнения.
– Люди? – коротко спросил Логан.
– Уже нет, – отрезал Ртуть. – Когда папа узнал, он всех нашел. Сказал: «Просто несколько несчастных случаев».
От оскала Пьетро даже ко всему привыкшему Логану стало жутковато. Если Чарльз знал, а профессор любил умалчивать, делясь со своими последователями лишь первостепенной информацией, у него был еще один серьезный повод осуждать Магнето. Еще Росомаха подозревал, что сам поступил бы так же, как Леншерр. Иногда Джеймсу казалось, что и благородство профессора длится лишь до тех пор, пока беда не затронула кого-то действительно важного для Ксавье.
– Вы поэтому пришли к Магнето? – уточнил он.
– Сначала да. А куда нам было идти, в полицию, что ли? Полиция таких как мы не любит. Мама всегда говорила: «Папа в восторге не будет, если что, но не прогонит».
– Выходит, она и про Чарльза с Магнето знала? – спросил Логан, обещав себе ничему не удивляться.
– Да не больше нашего, – отмахнулся Пьетро. – Прикинь, а мне приглашение пришло из его школы. Типа я избранный. «Мистер Максимофф, рады вам сообщить…», и все такое. Я его на стенку повесил. Кажется.
Росомаха хмыкнул. Леншерр-младший начинал нравиться не меньше, чем раздражать.
– А свести ты их тогда зачем решил?
Пьетро посмотрел на него как смотрят на непонятливого ребенка.
– А ты почему живешь с Чарльзом?
Логан хотел было ругнуться на очередную скользкую инсинуацию, но передумал. Ртуть говорил всерьез.
– Твой отец в одном прав: такие как мы должны держаться вместе.
– И все? – подозрительно уточнил Пьетро. – Врешь ведь.
– Не вру. Сам посмотри, кто живет в особняке. А все взрослые идут к твоему отцу блистать на телеэкране.
– Это потому, что добру чужда харизма. «Я злой и творю добро» звучит гораздо круче, чем «я добрый и творю добро».
– Парень, ты не творишь добро, ты клептоман.
– Ага. И я помог всем таким из себя хорошим вам вытащить папу из тюрьмы. И кто тут крайний?
Логика у Леншерра-младшего несомненно присутствовала, хоть и довольно своеобразная.
– Крайний всегда твой отец, потому что ему больше всех надо. Сейчас вот ему сдался Чарльз. Только он не понимает, что в единоличное пользование Ксавье все равно ему не достанется.
– Слушай, мужик, профессор сидел здесь почти месяц, и его все устраивало.
Логан вздохнул: кажется, они опять вернулись к тому, с чего начали.
– Значит, Церебро вы не отдадите?
– Он твой, что ли?
– Его Маккой с профессором построили.
– Поправочка: Маккой с профессором и с папой. Так что треть Церебро наша. Будем пилить?
– А потом что?
– Я семью хочу, ясно? – отрезал Ртуть, придвигаясь к Логану почти вплотную. Теперь отшатнулся сам Росомаха. – Чтобы папа перестал вздыхать каждый раз, когда звучит имя профа. Чтобы все как у всех: Рождество, день отца, Хэллоуин.
– Последовательность хорошая, – хмыкнул Логан.
– У папы ничего этого не было, зато у Чарльза было, – распаляясь, продолжил Ртуть. – Вот пусть покажет. Они же с папой друг друга любят, просто скорее убьются, чем признаются. Как в этом фильме про гору: жили, жили, а потом все просрали.
За потоком слов у Логана кончились аргументы. Зло, не в пример сказкам, выходило из Пьетро неважное. Зато и добро в лице самого Росомахи пока оставляло желать лучшего.
– Я тебе помогу, – не оставляя себе времени на колебания, сказал Логан. Пьетро радостно вскинулся, и Росомаха поспешил добавить: – Только заткнись на минуту.
Пьетро надулся. Запала хватило ненадолго, но достаточно, чтобы Логан успел почувствовать себя бездушным монстром.
– Только учти: мы можем сколько угодно толкать их друг к другу, но пока Чарльз не определится, ни хрена не выйдет.
– Значит, будем определять Чарльза, – с готовностью согласился Ртуть.
для обзоров
@темы: Творчество, X-Men
Логан тоже удивительно симпатичный получается
Мне прямо уже немножко страшно от того, чем обернется изобретательность Пьетро в очередной раз)))
Мне все симпатичнее Эрик с этой его мужественной суровостью) Как будто любящий супруг ждет и страдает по благоверной, которая рванула делать карьеру).
Уж если Пьетроган взялся определять Чарльза - все
Спасибо-спасибо!)
Цели у Пьетро исключительно благие, но, как и у папы, средства приводят к далеко идущим последствиям…
bistrick, спасибо!
Эрик и Чарльз как и любая не устоявшаяся пара находятся в вечных поисках гармонии. Чарльзу кажется, что он гармонию уже обрел, Эрик считает, что не обретет ее, пока не получит Чарльза. Оба по-своему неправы.
А Пьетро действительно мальчик упорный – весь в отца!)))
Порадовалась, что Чарльз понравился и детям Магнето и юным мутантам - несмотря на то, что харизма Профа не столь ярка как у его оппонента, в которого действительно влюблены все члены Братства, и проповедовал он им, наверняка, часто диаметрально противоположные вещи, он ведь все равно сумел завоевать их доверие и привязанность
Так вот почему Питер так старается устроить отцовское счастье...
Иногда Джеймсу казалось, что и благородство профессора длится лишь до тех пор, пока беда не затронула кого-то действительно важного для Ксавье.
Вот интересно, насколько он прав? Сохранил бы профессор своё миролюбие, если бы жертвой людей стал, допустим, Эрик?
Логан хорош еще и тем, что в этой ситуации у него нет никакого личного интереса, в отличие от детей Эрика или Рейвен. Поэтому он способен воспринимать ситуацию более объективно, чем остальные. При этом ему не все равно.
Думаю, Чарльз бы не смог стать учителем и вдохновителем, если не обладал бы изрядной долей харизмы. Обаяние Эрика более отчаянное, резкое. Он просто скажет: «Сразимся и погибнем за мутантов!», и все пойдут сражаться и погибать. А Чарльз объяснит, почему погибать необходимо и почему погибнуть не может кто-то другой. Эрик берет собственной верой, отчаянной и яростной. Чарльз – тем, что слушает, слышит и сопереживает. Он не пытался переманивать детей Эрика и втираться им в доверие, скорее, показал другую сторону монеты. Искренность Чарльза дети оценили не меньше чем ценит ее сам Магнето.
КаМея, все верно, только изначально Пьетро загорелся идеей, а потом уже подоспела база. Еще рискну предположить, что в формировании этой идеи приняла участие и Ванда. Как старшая женщина в семье Леншерров она должна тоньше других чувствовать и отцовскую усталость, и желание Пьетро быть среди своих не только на войне, но и дома.
И, отвечая на вопрос, смотря про какого профессора говорить.
Еще рискну предположить, что в формировании этой идеи приняла участие и Ванда.
Наверняка, желание свить гнездо (не себе, так другим) более свойственно женщинам.
И, отвечая на вопрос, смотря про какого профессора говорить.
Любого, интересует профессор, оказавшийся перед подобным выбором. (Заявку на ФБ подкинуть, что ли?) Легко призывать к миру и прощению врагов, когда их не имеешь, а вот когда отберут самое дорогое... Эрик-то для Чарлза определённо "свой".
Правда, обоих объединяет одно: радость от лицезрения Эрика в тюрьме.
Ну, старый профессор особенно не радовался. Разве что тому, что можно наконец спокойно поговорить и сыграть в шахматы ))) Вот и ответ, почему он так хочет засадить Эрика )) А если серьёзно, то кого ещё ему хотеть видеть за решёткой: прочие мутанты не стремятся выпилить человечество.
Боюсь, для того, чтобы выполнить твою заявку до конца, Эрика нужно убить.
Это да, тюрьма - штука обратимая, вытащить оттуда Эрика всегда можно. А с того света уже не вернёшь.