Marines never die, they just go to hell to regroup!
Название: Гора идет навстречу
Автор: kajitokika
Фэндом: X-Men
Герои: Эрик/Чарльз, Пьетро, и все-все-все
Жанр: Как в жизни – поровну ангста и юмора
Рейтинг: R
Размер: миди
Статус: в процессе
Заявка: Написано для единственной и неповторимой Кастиэль ебашит хардкор по заявке следующего содержанияФик на тему: «Ты уже прогнал меня однажды, я послушался, и сам смотри, к чему нас это привело. Теперь – не уйду и не отпущу». То есть Магнето берет Чарльза почти что в плен, запирает у себя, удерживает против воли, скажем, после событий дней минувшего будущего. Тот злится, пытается освободиться день за днем, шлет Эрика на три буквы, но тот если вбил себе что-нибудь в свою очаровательную голову, то это уже никакой мухобойкой не выбьешь. Тут даже жанр неважен – что угодно было бы интересно прочесть, от ангста до стеба, главное – очень хочется увидеть это вот упрямое: «Мой, теперь не отпущу».
Описание: После событий ДМБ прошло несколько лет. Чарльз – лидер Людей Икс. Эрик – предводитель Братства Мутантов. Но кое-кого такое положение вещей не устраивает.
От автора: Слово неравнодушным и другой стороне конфликта.
Ранее: Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6, Часть 7
Часть 8, 1988 слов
– Здравствуй, Эрик.
Голос Чарльза обладал удивительным свойством наполнять пространство, становясь почти материальным. Магнето поднял голову, жадно скользя глазами по знакомым чертам. Профессор выдержал взгляд не мигая и шагнул вперед, сокращая расстояние. Эрик непонимающе нахмурился, все еще продолжая смотреть, потом лицо окаменело, вырезая и отбрасывая прочь все человеческое.
– Здравствуй, Мистик.
Фигура профессора дрогнула, теряя форму и меняя очертания.
– Как ты догадался?
– Ты движешься по-другому.
– А ты по-другому смотришь на него. Это выдает тебя больше, чем все остальное вместе взятое.
– Мне нечего скрывать. Что ты хотела?
Рейвен опустилась в кресло.
– Я была у Чарльза.
Теперь Магнето смотрел на нее саму, и взглядом можно было сбить с ног.
– Мы говорили о тебе, Эрик. Знаю, ты был против. Я сделала это ради Чарльза.
Взгляд стал еще жестче. Рейвен повела плечом.
– Люди думают, что если я оборотень, у меня нет своего лица. Если ты металлокинетик, тебя не интересуют другие материи. Или если Чарльз телепат, в его собственной голове все разложено по полочкам.
– Меня не интересует, что думают люди.
– Зато это живо интересует Чарльза.
– Что тебе нужно, Рейвен?
– От тебя? – глаза Мистик подернулись золотом. – От тебя мне ничего не нужно. Согласись, когда милые и слабые питомцы вырастают, их очарование также остается в прошлом.
– Если брат обидел тебя, иди и разберись с ним сама.
– Чарльз? Я говорила про тебя, Эрик. Думаю, ты довольно хорошо знаешь моего брата. Хорошо, но недостаточно. Как давно ты был слабым?
– Когда тебя не было на свете, – недобро улыбнулся Леншерр. – И свидетелей нет в живых.
– А теперь представь, что не все мутанты такие как ты, Магнето.
– Не прибедняйся, – бросил Эрик. – Слабость не ваша с Чарльзом стезя. Пусть этим прикрываются другие.
– Тогда как ты назовешь того, кто перестает бороться, потому что знает, что ему не победить?
Иногда Эрику казалось, что это было совсем недавно: стальная тяжесть воды, выраставшая между ним и его целью. С тех пор многое изменилось.
– Практичным человеком? – невозмутимо предложил он.
– Тогда Чарльз – очень практичный человек.
– Что он тебе сказал? – потребовал Магнето.
– Свою правду. Поговори с ним еще раз. Всего один. Я знаю, что ты зол на него, но это нужно вам обоим.
– Нам, а не тебе. Или все ради Чарльза?
Мистик встала. Синяя волна взметнулась вверх по телу, одевая его в миловидную пухлощекую девушку, потом во взрослую эффектную блондинку со статью рыси.
– Ты принял во мне мутанта, Эрик Леншерр, и я никогда этого не забуду. Чарльз любит во мне человека, и любовь в нас от людей. Я горжусь всем тем, кто я есть. Ты ведь сам меня этому научил.
– Так и знал, что Церебро у него, – пробормотал под нос Маккой, изучая показания радара.
– Отключи маскировку, – попросил Чарльз, снимая гарнитуру и прикрывая глаза.
Не отрываясь от приборов, Хэнк покосился на профессора.
– Это небезопасно. Магнето…
– Отключи. Эрик все равно нас чувствует.
– Как удобно, – заворчал Маккой. – Заблокировать твои способности и остаться при своих. Надо будет на досуге изобрести подручное средство против металлокинеза.
Чарльз не реагировал. Отрешенность на его лице сменилась недоумением, потом неверием.
– Эрик? Не может быть, Хэнк. Я его слышу.
Самолет завис над тренировочной площадкой. Со стороны дома навстречу Дрозду приближалась одинокая фигура. Плащ цвета запекшейся крови за плечами вздымался могучим перебитым крылом. Магнето шел спокойно, не таясь и не останавливаясь, глядя прямо на садящийся самолет.
Шлема на нем не было.
Держа руки на приборной панели, готовый в любой момент сорваться с места, Маккой беспомощно оглянулся на профессора.
– Чарльз, ты его слышишь? Что происходит?
Ксавье не ответил. Кабина самолета, лобовое стекло, металлический каркас, метры земли – все сжалось в одну плоскость реальности. Эрик был в другой.
«Ты все еще можешь улететь, если хочешь, Чарльз». Думал Магнето так же по-военному четко как говорил. «Никогда больше не залезу в эту голову?». Усмешка прозвучала как настоящая. «Я чувствую твое присутствие, друг мой. Почему ты молчишь?».
Ксавье тряхнул головой и отвернулся.
– Хэнк, сыворотку.
– Что? Чарльз, твои способности…
– К чертям мои способности! – неожиданно взорвался Ксавье. – Не дашь сам – я тебя заставлю.
С таким профессором спорить было не только бесполезно, но и опасно.
Люк самолета медленно пополз вниз. Следить за его движением было мучительно больно. Хотелось сорвать обшивку, разорвать на части стены кабины. Вскрыть самолет как консервную банку, чтобы обнажить то единственное, что имело значение. Приходилось терпеливо ждать.
Маккой опустил кресло с профессором на землю. Чарльз что-то держал в руках, судорожно прижимая к себе, костяшки пальцев побелели. Магнето остановился, не дойдя до самолета, и прочитать по выражению лица, о чем он думает, было невозможно. Он чувствовал металл в руке телепата, совсем немного и неявно, и это почему-то успокаивало.
Не отрывая глаз от Эрика, Ксавье разжал руку и улыбнулся. Дальше картина стала болезненно резкой. Маккой помог наложить жгут и, посматривая на Леншерра с плохо скрываемой ненавистью, сделал инъекцию. Чарльз прикусил губу, продолжая улыбаться, и за эту улыбку Магнето мог уничтожить целую вселенную. Тело ныло от напряжения, но он заставлял себя стоять неподвижно и смотреть, смотреть.
Чарльз сжал руками подлокотники и начал подниматься на ноги. Тяжело и медленно, пока на лице маской застыло выражение мрачной и упрямо решимости.
«Не смей мне помогать», – прозвенел голос Чарльза в сознании Эрика, а потом растворился, потеряв очертания.
– Хэнк, я остаюсь, – сказал Ксавье вслух. – Здравствуй, Эрик.
– Меня зовут Рейвен Даркхолм, и я сестра профессора Ксавье.
– Мы знаем, кто ты, – ответил за всех Скотт. – И знаем, что ты давным-давно перешла на сторону Магнето.
Рейвен обвела взглядом присутствующих. Кто глядел исподлобья, кто испуганно, а кто с искренним интересом. Внешне реакция детей Чарльза немногим отличалась от детей Братства, разве что лица были почопорнее.
– Когда вы произносите «сторона Магнето», что вы хотите этим сказать?
– Магнето воюет против людей, а ты с ним заодно, – снова подал голос Скотт.
В отсутствие профессора, доктора Маккоя и Логана он оставался за старшего и очень нервничал.
– Люди воюют против мутантов, – отрезала Рейвен. – Это вам безразлично?
– Люди нас боятся из-за таких как Магнето, – вступила в разговор Ороро. – Как возможен конструктивный диалог, если одна из сторон настроена враждебно?
– Какие прекрасные слова, – с готовностью улыбнулась Мистик. – Я как раз пришла, чтобы поговорить.
– Что вам еще нужно? – вскинулась Китти. – Это ведь вы забрали Церебро, и профессор снова уехал. Что вы хотите взять теперь?
– Спрошу еще раз: почему вы все так настроены против Магнето?
– Он преступник, – без особой уверенности сказала Джин.
– Преступник, потому что пытается спасти и защитить свой народ?
– Нет, Джин, – Ороро покачала головой. – Она хочет услышать правду, и она имеет право знать. Рейвен, на самом деле причин несколько, и все они связаны с Чарльзом. Не понимаю, как ты сама можешь быть с Магнето после того, что он сделал с профессором.
– В отличие от вас всех я была с ними обоими, когда это произошло.
– Доктор Маккой тоже был. И он говорит, что профессора покалечил Магнето, – подал голос Бобби. – А потом просто ушел. И ты вместе с ним.
– Значит, доктор Маккой вам лжет. Правда не всегда бывает удобной.
– Магнето считает, что выжить должны только сильные, а слабые обречены на погибель, – снова заговорила Ороро.
– Разве это не так?
– Это какое-то средневековье. Если он хочет бороться против тотального контроля людей, то почему говорит про тотальный контроль мутантов? Одно ничем не лучше другого. Наконец, недостаточно разрушить старый порядок. Без нового возникнет хаос.
– Жизнь родилась из хаоса.
– И претерпела миллионы лет эволюции, чтобы создать людей. Разве это ничего не стоит?
– Как представитель вида, являющегося вершиной эволюции, думаю, мне это глубоко безразлично.
– Дети, заткните уши, – скомандовала Ороро. – Не хочу тебя расстраивать, Мистик, но мутанты относятся к тому же биологическому виду, что и люди. В противном случае возникли бы серьезные проблемы с межвидовым скрещиванием. Очевидно, что раз дети спокойно рождаются от союзов людей и мутантов, никакого вида homo superior не существует.
Бобби и Китти переглянулись и захихикали. Рейвен плавно пожала плечами; в ее истинном облике этот жест выглядел очень эффектно.
– Спасибо за урок биологии, мисс Монро. Это было увлекательно. Увы, ни один из вас так и не ответил.
Роуг, до этого сидевшая молча, подала голос:
– Они были друзьями: профессор и Магнето. Нельзя предавать друзей, даже если считаешь, что спасаешь мир.
Мистик посмотрела на нее очень внимательно.
– Ты действительно так думаешь?
– Да. Да, я так думаю.
– Тогда скажи: если твоего друга посадили в тюрьму за чужое преступление, и ты это знаешь. Если ты можешь освободить его, не пролив ни капли крови. Если в этой тюрьме с твоим другом ровным счетом ничего не делают, за одним лишь исключением – лишают возможности быть собой. Если ты даже толком не уверена, что мир будет спасен, если твой друг останется в тюрьме. Если все так, скажи: не делать в этой ситуации ничего – это предательство или нет?
Ороро помрачнела, расправила плечи и сказала за всех:
– Во-первых, именно Чарльз освободил Магнето. А, во-вторых, профессор говорил нам, что Магнето не убивал президента. Тем не менее, это не оправдывает другие его преступления.
– Какие?
Ороро плавно повела рукой.
– Давай предположим, что ты права. Но тогда получается, что ты тоже предала Магнето.
– Вот как. И почему? – неожиданно охотно поинтересовалась Мистик.
– Ты могла освободить Магнето, используя свои способности. Но не спасла.
– Не спасла, – подтвердила Рейвен. – Только это не означает, что не пыталась.
– Ты же оборотень, ты можешь притвориться кем угодно, – не выдержал Скотт.
Рейвен смерила Циклопа оценивающим взглядом.
– Я могу. Эрик не может. А пластиковая клетка была построена для того, чтобы заблокировать именно его способности.
– Интересно, почему, – парировал Скотт. – Из всех тысяч мутантов нашей страны специальную тюрьму стали строить только для Магнето.
– Ты в этом совершенно уверен?
По комнате будто пронесся ледяной ветер. Клетку могли построить для любого мутанта, слишком уж разными должны были быть эти клетки.
– Чего ты хочешь, Рейвен? – тихо повторила Ороро.
– Я хочу, чтобы вы отпустили Чарльза. Пусть сам выберет, что он хочет и кого он хочет. Перестаньте повторять, что Магнето – преступник, перелистните страницу и выучите, наконец, урок дальше. Оставье их в покое.
– Мы не вмешиваемся в личную жизнь профессора.
– Вам и не нужно. Вы и есть личная жизнь профессора. Я – единственная здесь, кому кажется, что это ненормально?
Люди Икс переглянулись. Никто не знал, что сказать, даже щедрый на яростные аргументы Скотт. Зато хрипловатый голос с канадским акцентом знали все присутствующие.
– Она права.
– Здравствуй, Эрик.
Кто-то когда-то сказал, что заинтересованный и влюбленный всегда рисует взглядом треугольник на лице: глаза и губы. Эрик смотрел только в глаза, а ныло от взгляда все тело. Стоять после стольких дней покоя было неудобно, и частило сердце от неосуществимого желания прочитать, что скрывается за этим жадным, неотрывным взглядом.
Отвечая на незаданный вопрос, Эрик улыбнулся краем губ:
– Я думаю о том, что теперь все правильно.
Объяснение ничего не объяснило, хотя вряд ли это имело значение. Чарльз улыбнулся в ответ, чуть дергано и искренне.
– Твои способности, друг мой, никуда не делись, в отличие от моих. Вряд ли это честно.
– Они мне не нужны, – безапелляционно отрезал Эрик, в один широкий шаг преодолевая разделявшее их расстояние.
Магнето не умел подчиняться, эта роль была создана для других. Руки, обнявшие Чарльза, казались переполненными силой как чаша с гладкой водой, через края которой избыток перетекает плавно и бесшумно. Чарльз знал: эти руки могут причинить не меньше боли, чем металл, которым они управляют. Страха не было: не ему.
Эрик и здесь пытался воевать. Губы не просили, а требовали, вторгаясь на чужую территорию. Вырваться было непросто.
– Хватит. Не здесь, не перед всеми. Эрик, я никуда не уйду.
Скептицизм отразился в каждой черте Леншерра.
– Потому что теперь у меня есть то, что тебе нужно?
– В отличие от тебя я и так никуда не убегал.
– В отличие от тебя я не использовал против тебя способности. Что скажешь на это?
– Тебе нужны мои извинения?
Осознание собственной неправоты мешало рассуждать здраво.
– Значит, ты готов признать, что есть повод просить прощения? Это – прогресс, Чарльз.
– Будешь издеваться – попрошу Маккоя вколоть сыворотку и тебе.
– Твой тихий мохнатый друг слишком дорожит собственной шкурой, чтобы пробовать.
– Почему ты настроен против Хэнка?
– Две причины, – Эрик оскалился. – Он не простит мне Рейвен. А я не люблю драгдилеров.
– Мне стоит напомнить тебе, по чьей милости мне понадобился драгдилер?
Эрик стиснул зубы.
– Не утруждайся.
Видеть его таким: вытянувшимся в болезненно натянутую струну, как во времена Шоу, было тяжело.
– Я не хотел снова тебя обвинять. Прости.
Эрик отвел взгляд за плечо Чарльза.
– Твой водитель тоже решил остаться? В вашем самолете хоть есть, где спать?
– Кто тебе сказал, что я останусь на ночь?
– Ты сказал. Ты стоишь, Чарльз.
Почему-то Ксавье каждый раз забывал, что спор с Эриком неминуемо превращается в спор с самим собой.
для обзоров
Автор: kajitokika
Фэндом: X-Men
Герои: Эрик/Чарльз, Пьетро, и все-все-все
Жанр: Как в жизни – поровну ангста и юмора
Рейтинг: R
Размер: миди
Статус: в процессе
Заявка: Написано для единственной и неповторимой Кастиэль ебашит хардкор по заявке следующего содержанияФик на тему: «Ты уже прогнал меня однажды, я послушался, и сам смотри, к чему нас это привело. Теперь – не уйду и не отпущу». То есть Магнето берет Чарльза почти что в плен, запирает у себя, удерживает против воли, скажем, после событий дней минувшего будущего. Тот злится, пытается освободиться день за днем, шлет Эрика на три буквы, но тот если вбил себе что-нибудь в свою очаровательную голову, то это уже никакой мухобойкой не выбьешь. Тут даже жанр неважен – что угодно было бы интересно прочесть, от ангста до стеба, главное – очень хочется увидеть это вот упрямое: «Мой, теперь не отпущу».
Описание: После событий ДМБ прошло несколько лет. Чарльз – лидер Людей Икс. Эрик – предводитель Братства Мутантов. Но кое-кого такое положение вещей не устраивает.
От автора: Слово неравнодушным и другой стороне конфликта.
Ранее: Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6, Часть 7
Часть 8, 1988 слов
– Здравствуй, Эрик.
Голос Чарльза обладал удивительным свойством наполнять пространство, становясь почти материальным. Магнето поднял голову, жадно скользя глазами по знакомым чертам. Профессор выдержал взгляд не мигая и шагнул вперед, сокращая расстояние. Эрик непонимающе нахмурился, все еще продолжая смотреть, потом лицо окаменело, вырезая и отбрасывая прочь все человеческое.
– Здравствуй, Мистик.
Фигура профессора дрогнула, теряя форму и меняя очертания.
– Как ты догадался?
– Ты движешься по-другому.
– А ты по-другому смотришь на него. Это выдает тебя больше, чем все остальное вместе взятое.
– Мне нечего скрывать. Что ты хотела?
Рейвен опустилась в кресло.
– Я была у Чарльза.
Теперь Магнето смотрел на нее саму, и взглядом можно было сбить с ног.
– Мы говорили о тебе, Эрик. Знаю, ты был против. Я сделала это ради Чарльза.
Взгляд стал еще жестче. Рейвен повела плечом.
– Люди думают, что если я оборотень, у меня нет своего лица. Если ты металлокинетик, тебя не интересуют другие материи. Или если Чарльз телепат, в его собственной голове все разложено по полочкам.
– Меня не интересует, что думают люди.
– Зато это живо интересует Чарльза.
– Что тебе нужно, Рейвен?
– От тебя? – глаза Мистик подернулись золотом. – От тебя мне ничего не нужно. Согласись, когда милые и слабые питомцы вырастают, их очарование также остается в прошлом.
– Если брат обидел тебя, иди и разберись с ним сама.
– Чарльз? Я говорила про тебя, Эрик. Думаю, ты довольно хорошо знаешь моего брата. Хорошо, но недостаточно. Как давно ты был слабым?
– Когда тебя не было на свете, – недобро улыбнулся Леншерр. – И свидетелей нет в живых.
– А теперь представь, что не все мутанты такие как ты, Магнето.
– Не прибедняйся, – бросил Эрик. – Слабость не ваша с Чарльзом стезя. Пусть этим прикрываются другие.
– Тогда как ты назовешь того, кто перестает бороться, потому что знает, что ему не победить?
Иногда Эрику казалось, что это было совсем недавно: стальная тяжесть воды, выраставшая между ним и его целью. С тех пор многое изменилось.
– Практичным человеком? – невозмутимо предложил он.
– Тогда Чарльз – очень практичный человек.
– Что он тебе сказал? – потребовал Магнето.
– Свою правду. Поговори с ним еще раз. Всего один. Я знаю, что ты зол на него, но это нужно вам обоим.
– Нам, а не тебе. Или все ради Чарльза?
Мистик встала. Синяя волна взметнулась вверх по телу, одевая его в миловидную пухлощекую девушку, потом во взрослую эффектную блондинку со статью рыси.
– Ты принял во мне мутанта, Эрик Леншерр, и я никогда этого не забуду. Чарльз любит во мне человека, и любовь в нас от людей. Я горжусь всем тем, кто я есть. Ты ведь сам меня этому научил.
– Так и знал, что Церебро у него, – пробормотал под нос Маккой, изучая показания радара.
– Отключи маскировку, – попросил Чарльз, снимая гарнитуру и прикрывая глаза.
Не отрываясь от приборов, Хэнк покосился на профессора.
– Это небезопасно. Магнето…
– Отключи. Эрик все равно нас чувствует.
– Как удобно, – заворчал Маккой. – Заблокировать твои способности и остаться при своих. Надо будет на досуге изобрести подручное средство против металлокинеза.
Чарльз не реагировал. Отрешенность на его лице сменилась недоумением, потом неверием.
– Эрик? Не может быть, Хэнк. Я его слышу.
Самолет завис над тренировочной площадкой. Со стороны дома навстречу Дрозду приближалась одинокая фигура. Плащ цвета запекшейся крови за плечами вздымался могучим перебитым крылом. Магнето шел спокойно, не таясь и не останавливаясь, глядя прямо на садящийся самолет.
Шлема на нем не было.
Держа руки на приборной панели, готовый в любой момент сорваться с места, Маккой беспомощно оглянулся на профессора.
– Чарльз, ты его слышишь? Что происходит?
Ксавье не ответил. Кабина самолета, лобовое стекло, металлический каркас, метры земли – все сжалось в одну плоскость реальности. Эрик был в другой.
«Ты все еще можешь улететь, если хочешь, Чарльз». Думал Магнето так же по-военному четко как говорил. «Никогда больше не залезу в эту голову?». Усмешка прозвучала как настоящая. «Я чувствую твое присутствие, друг мой. Почему ты молчишь?».
Ксавье тряхнул головой и отвернулся.
– Хэнк, сыворотку.
– Что? Чарльз, твои способности…
– К чертям мои способности! – неожиданно взорвался Ксавье. – Не дашь сам – я тебя заставлю.
С таким профессором спорить было не только бесполезно, но и опасно.
Люк самолета медленно пополз вниз. Следить за его движением было мучительно больно. Хотелось сорвать обшивку, разорвать на части стены кабины. Вскрыть самолет как консервную банку, чтобы обнажить то единственное, что имело значение. Приходилось терпеливо ждать.
Маккой опустил кресло с профессором на землю. Чарльз что-то держал в руках, судорожно прижимая к себе, костяшки пальцев побелели. Магнето остановился, не дойдя до самолета, и прочитать по выражению лица, о чем он думает, было невозможно. Он чувствовал металл в руке телепата, совсем немного и неявно, и это почему-то успокаивало.
Не отрывая глаз от Эрика, Ксавье разжал руку и улыбнулся. Дальше картина стала болезненно резкой. Маккой помог наложить жгут и, посматривая на Леншерра с плохо скрываемой ненавистью, сделал инъекцию. Чарльз прикусил губу, продолжая улыбаться, и за эту улыбку Магнето мог уничтожить целую вселенную. Тело ныло от напряжения, но он заставлял себя стоять неподвижно и смотреть, смотреть.
Чарльз сжал руками подлокотники и начал подниматься на ноги. Тяжело и медленно, пока на лице маской застыло выражение мрачной и упрямо решимости.
«Не смей мне помогать», – прозвенел голос Чарльза в сознании Эрика, а потом растворился, потеряв очертания.
– Хэнк, я остаюсь, – сказал Ксавье вслух. – Здравствуй, Эрик.
– Меня зовут Рейвен Даркхолм, и я сестра профессора Ксавье.
– Мы знаем, кто ты, – ответил за всех Скотт. – И знаем, что ты давным-давно перешла на сторону Магнето.
Рейвен обвела взглядом присутствующих. Кто глядел исподлобья, кто испуганно, а кто с искренним интересом. Внешне реакция детей Чарльза немногим отличалась от детей Братства, разве что лица были почопорнее.
– Когда вы произносите «сторона Магнето», что вы хотите этим сказать?
– Магнето воюет против людей, а ты с ним заодно, – снова подал голос Скотт.
В отсутствие профессора, доктора Маккоя и Логана он оставался за старшего и очень нервничал.
– Люди воюют против мутантов, – отрезала Рейвен. – Это вам безразлично?
– Люди нас боятся из-за таких как Магнето, – вступила в разговор Ороро. – Как возможен конструктивный диалог, если одна из сторон настроена враждебно?
– Какие прекрасные слова, – с готовностью улыбнулась Мистик. – Я как раз пришла, чтобы поговорить.
– Что вам еще нужно? – вскинулась Китти. – Это ведь вы забрали Церебро, и профессор снова уехал. Что вы хотите взять теперь?
– Спрошу еще раз: почему вы все так настроены против Магнето?
– Он преступник, – без особой уверенности сказала Джин.
– Преступник, потому что пытается спасти и защитить свой народ?
– Нет, Джин, – Ороро покачала головой. – Она хочет услышать правду, и она имеет право знать. Рейвен, на самом деле причин несколько, и все они связаны с Чарльзом. Не понимаю, как ты сама можешь быть с Магнето после того, что он сделал с профессором.
– В отличие от вас всех я была с ними обоими, когда это произошло.
– Доктор Маккой тоже был. И он говорит, что профессора покалечил Магнето, – подал голос Бобби. – А потом просто ушел. И ты вместе с ним.
– Значит, доктор Маккой вам лжет. Правда не всегда бывает удобной.
– Магнето считает, что выжить должны только сильные, а слабые обречены на погибель, – снова заговорила Ороро.
– Разве это не так?
– Это какое-то средневековье. Если он хочет бороться против тотального контроля людей, то почему говорит про тотальный контроль мутантов? Одно ничем не лучше другого. Наконец, недостаточно разрушить старый порядок. Без нового возникнет хаос.
– Жизнь родилась из хаоса.
– И претерпела миллионы лет эволюции, чтобы создать людей. Разве это ничего не стоит?
– Как представитель вида, являющегося вершиной эволюции, думаю, мне это глубоко безразлично.
– Дети, заткните уши, – скомандовала Ороро. – Не хочу тебя расстраивать, Мистик, но мутанты относятся к тому же биологическому виду, что и люди. В противном случае возникли бы серьезные проблемы с межвидовым скрещиванием. Очевидно, что раз дети спокойно рождаются от союзов людей и мутантов, никакого вида homo superior не существует.
Бобби и Китти переглянулись и захихикали. Рейвен плавно пожала плечами; в ее истинном облике этот жест выглядел очень эффектно.
– Спасибо за урок биологии, мисс Монро. Это было увлекательно. Увы, ни один из вас так и не ответил.
Роуг, до этого сидевшая молча, подала голос:
– Они были друзьями: профессор и Магнето. Нельзя предавать друзей, даже если считаешь, что спасаешь мир.
Мистик посмотрела на нее очень внимательно.
– Ты действительно так думаешь?
– Да. Да, я так думаю.
– Тогда скажи: если твоего друга посадили в тюрьму за чужое преступление, и ты это знаешь. Если ты можешь освободить его, не пролив ни капли крови. Если в этой тюрьме с твоим другом ровным счетом ничего не делают, за одним лишь исключением – лишают возможности быть собой. Если ты даже толком не уверена, что мир будет спасен, если твой друг останется в тюрьме. Если все так, скажи: не делать в этой ситуации ничего – это предательство или нет?
Ороро помрачнела, расправила плечи и сказала за всех:
– Во-первых, именно Чарльз освободил Магнето. А, во-вторых, профессор говорил нам, что Магнето не убивал президента. Тем не менее, это не оправдывает другие его преступления.
– Какие?
Ороро плавно повела рукой.
– Давай предположим, что ты права. Но тогда получается, что ты тоже предала Магнето.
– Вот как. И почему? – неожиданно охотно поинтересовалась Мистик.
– Ты могла освободить Магнето, используя свои способности. Но не спасла.
– Не спасла, – подтвердила Рейвен. – Только это не означает, что не пыталась.
– Ты же оборотень, ты можешь притвориться кем угодно, – не выдержал Скотт.
Рейвен смерила Циклопа оценивающим взглядом.
– Я могу. Эрик не может. А пластиковая клетка была построена для того, чтобы заблокировать именно его способности.
– Интересно, почему, – парировал Скотт. – Из всех тысяч мутантов нашей страны специальную тюрьму стали строить только для Магнето.
– Ты в этом совершенно уверен?
По комнате будто пронесся ледяной ветер. Клетку могли построить для любого мутанта, слишком уж разными должны были быть эти клетки.
– Чего ты хочешь, Рейвен? – тихо повторила Ороро.
– Я хочу, чтобы вы отпустили Чарльза. Пусть сам выберет, что он хочет и кого он хочет. Перестаньте повторять, что Магнето – преступник, перелистните страницу и выучите, наконец, урок дальше. Оставье их в покое.
– Мы не вмешиваемся в личную жизнь профессора.
– Вам и не нужно. Вы и есть личная жизнь профессора. Я – единственная здесь, кому кажется, что это ненормально?
Люди Икс переглянулись. Никто не знал, что сказать, даже щедрый на яростные аргументы Скотт. Зато хрипловатый голос с канадским акцентом знали все присутствующие.
– Она права.
– Здравствуй, Эрик.
Кто-то когда-то сказал, что заинтересованный и влюбленный всегда рисует взглядом треугольник на лице: глаза и губы. Эрик смотрел только в глаза, а ныло от взгляда все тело. Стоять после стольких дней покоя было неудобно, и частило сердце от неосуществимого желания прочитать, что скрывается за этим жадным, неотрывным взглядом.
Отвечая на незаданный вопрос, Эрик улыбнулся краем губ:
– Я думаю о том, что теперь все правильно.
Объяснение ничего не объяснило, хотя вряд ли это имело значение. Чарльз улыбнулся в ответ, чуть дергано и искренне.
– Твои способности, друг мой, никуда не делись, в отличие от моих. Вряд ли это честно.
– Они мне не нужны, – безапелляционно отрезал Эрик, в один широкий шаг преодолевая разделявшее их расстояние.
Магнето не умел подчиняться, эта роль была создана для других. Руки, обнявшие Чарльза, казались переполненными силой как чаша с гладкой водой, через края которой избыток перетекает плавно и бесшумно. Чарльз знал: эти руки могут причинить не меньше боли, чем металл, которым они управляют. Страха не было: не ему.
Эрик и здесь пытался воевать. Губы не просили, а требовали, вторгаясь на чужую территорию. Вырваться было непросто.
– Хватит. Не здесь, не перед всеми. Эрик, я никуда не уйду.
Скептицизм отразился в каждой черте Леншерра.
– Потому что теперь у меня есть то, что тебе нужно?
– В отличие от тебя я и так никуда не убегал.
– В отличие от тебя я не использовал против тебя способности. Что скажешь на это?
– Тебе нужны мои извинения?
Осознание собственной неправоты мешало рассуждать здраво.
– Значит, ты готов признать, что есть повод просить прощения? Это – прогресс, Чарльз.
– Будешь издеваться – попрошу Маккоя вколоть сыворотку и тебе.
– Твой тихий мохнатый друг слишком дорожит собственной шкурой, чтобы пробовать.
– Почему ты настроен против Хэнка?
– Две причины, – Эрик оскалился. – Он не простит мне Рейвен. А я не люблю драгдилеров.
– Мне стоит напомнить тебе, по чьей милости мне понадобился драгдилер?
Эрик стиснул зубы.
– Не утруждайся.
Видеть его таким: вытянувшимся в болезненно натянутую струну, как во времена Шоу, было тяжело.
– Я не хотел снова тебя обвинять. Прости.
Эрик отвел взгляд за плечо Чарльза.
– Твой водитель тоже решил остаться? В вашем самолете хоть есть, где спать?
– Кто тебе сказал, что я останусь на ночь?
– Ты сказал. Ты стоишь, Чарльз.
Почему-то Ксавье каждый раз забывал, что спор с Эриком неминуемо превращается в спор с самим собой.
для обзоров
@темы: Творчество, X-Men
Рэйвен у тебя получается совершенно восхитительная, совсем выросла девочка)
А эти двое... так трогательно, что аж больно.
Как мне нравится что взаимные обвинения, наконец-то, пришли к такой правильной точке. Между прошлым и будущим).
Представляю, что стало с Леншерром, когда Чарльз сказал, что останется
Рейвен тяжелее прочих – она любит обоих и вынуждена быть мудрой.
И спасибо тебе большое!
Чиби-Пакость, после вашего (твоего?) комментария мне хочется пойти и написать несколько томов. Сразу. Спасибо большое!
bistrick, спасибо большое!
Пока это запятая, увы (или не увы, тут уж как посмотреть
Эрик пошел ва-банк, не зная заранее, как отреагирует Чарльз. И выиграл. А пятая и седьмая гифки очень правильные))).
Продохну и выскажусь.
дальше
Я просто сейчас выражаюсь очень и очень плохо - грядет защита! А-рас-рас-мы-все-умрем! Поэтому составить внятный пост мне очень сложно в голове одна сплошная медицина
И прода - бывает ой как полезна для таких зат...х читателей как я)))
Ни пуха, ни пера на защите!
Какая же офигенная получилась Рейвен. Для меня самым знаковым переходом и вообще открытием стало ее дважды перекидывание в совершенно разных блондинок - черт, я никогда об этом не задумывалась, и от этого эта изящная связка двух разных обликов становится еще круче. Она здесь находится в каком-то идеальном балансе - любит и Чарльза и Эрика, но при этом абсолютно самодостаточна. Прекрасная.
И спасибо за встречу с Ороро, она такая по-хорошему правильная и при этом от нее прямо веет какой-то спокойной силой. Напоминает самого Чарльза.
Ну и вкусное под занавес - Чарльз с Эриком в этой главе меня просто распотрошили. Я вообще испытываю крайне редкую эмоцию - очень проникаюсь этим Эриком, без привязки к Чарльзу. Кажется, он уже завоевал в моем сердце место, которое никак не могу выбить себе Эрик киношный. И от того, все становится в разы вкуснее.
Ксавье не ответил. Кабина самолета, лобовое стекло, металлический каркас, метры земли – все сжалось в одну плоскость реальности. Эрик был в другой.
Я прочитала эту фразу десятки раз, но меня от нее прошивает каждый раз как в первый. Это так остро, что как и Эрику хочется сорвать обшивку, разорвать на части стены кабины. Вскрыть самолет как консервную банку, чтобы обнажить то единственное, что имело значение.
Мне правда хочется больше написать, какие эмоции вызывают у меня эти двое, но, кажется, меня уже вырубает сон, потому что я только и могу что пялиться в эти фразы и расплываться по столу.
Во всех отношениях прекрасная глава
Рейвен я видела разной. Видела любящей только Чарльза, любящей только Эрика, любящей только Курта и Роуг, никого не любящей. Я сейчас, наверное, скажу банальность, но основная ее проблема как персонажа – это не косметическая проблема, а невозможность быть в гармонии с самой собой. Поэтому здесь речь идет о Рейвен взрослой, которая смогла эту проблему решить. Как? Продолжая ненавидеть весь мир? Эрика за то, что он пытался ее убить? Чарльза за его любовь к «домашнему питомцу»? Вряд ли. Достигнув гармонии внутри себя, приняв в себе и человека (чему учил ее Чарльз), и мутанта (чему учил ее Эрик), она должна была что-то понять не только про себя, но и про людей/мутантов, которые ее окружают. И принять их так же, как она приняла себя саму. Скорее всего, это произошло не сразу. Но пройдя этот рубеж, она может смотреть на них без страха быть непонятой и неуслышанной.
Ороро кажется мне наиболее вероятным преемником Чарльза. Не Скотт с его вспышками ярости почище, чем у Логана. Не Джин с ее внутренними демонами. Именно Ороро, которая видит школу в том же свете, что и Ксавье: не как место, где тихо и спокойно, а как место, которое нужно защищать любой ценой.
Про Эрика с Чарльзом я могу говорить до бесконечности, но буду краткой, потому что вряд ли скажу лучше, чем написала. Киношный Чарльз для меня почти совершенен, а вот киношного Эрика страшно хочется додумывать. Приходится бить себя по рукам, чтобы соединить все вместе – страсть, ярость, лед и страдание. И если что-то получилось, то это для меня – лучшая новость из всех возможных.
– Когда тебя не было на свете
Эрик и Рейвен ведь почти ровесники, или здесь - нет?
если твоего друга посадили в тюрьму за чужое преступление, и ты это знаешь.
Т.е. тут Чарлз ещё до ДМБ знал, что Эрик не убивал Кеннеди?
– Не спасла, – подтвердила Рейвен. – Только это не означает, что не пыталась.
Интересно, а почему у неё не вышло? Пронести металл в камеру, как в Х-2, она могла без труда, благо сканеров ещё не было.
А Чарлз своих детей хорошо учил. Не по годам зрелые, имеют свою точку зрения и готовы её отстаивать. Особенно Ороро. В отличие от детей Эрика, которые хорошо умеют воевать, но совсем не умеют думать (кроме Реми и собственных детей Эрика, но тут уж не его заслуга, Пьетро и Ванду он не растил).
А как хороши Эрик с Чарлзом, которые переступая через себя, но всё-таки идут друг другу навстречу. Наконец они поняли, что этот путь можно пройти только вдвоём.
Я ориентировалась на фильм, то есть они действительно почти ровесники. Слово «почти» здесь ключевое. Рейвен, исходно выросшая под крылом у Чарльза, самим профессором воспринималась как нуждающаяся в защите, значит, младшая. В фильме он принудительно заказывает ей газировку вместо выпивки, и дальше всячески подчеркивает, что она – еще ребенок. Эрик не склонен считать ее ребенком, как и любого другого мутанта, которому пора отстаивать свое место под солнцем. В то же время, с подачи Чарльза он относится к ней как младшей. Их роли в дальнейшем всегда распределяются несимметрично, и Рейвен по отношению к Эрику находится в зависимом положении. Поэтому он относится к ней как к младшей и менее опытной, хотя фактически они одного возраста.
Рейвен неизвестно, знает ли Чарльз о том, что Эрика осудили незаконно, или нет. С тех пор, как она перешла на сторону Братства, они почти не общались. Чарльз занимался школой, и полностью в это погрузился, а Рейвен пыталась найти собственную нишу, в которой будет чувствовать себя дома. Насколько я понимаю, это вполне вписывается в историю фильма. В сцене с детьми она довольно сильно сгущает краски. И судит по себе. Будь она телепатом, в этой ситуации она не удержалась бы от того, чтобы проверить, виновен Эрик или нет. Поскольку Чарльз выбрал пресловутую «позицию невмешательства», она предполагает, что Чарльз «принес Эрика в жертву» людям. В тексте есть намек на то, что это – правда, когда Чарльз делает Эрику «внушение», чтобы тот его отпустил. Можно считать, что «первый раз» – это ситуация на Кубе. Можно – что Чарльз знал о процессе, но все равно позволил посадить Эрика в тюрьму. Тут уж на откуп читателю.
За этим вопросом – целая история. Я думала включить это в текст, но можно оставить и так. Смотри: когда Пьетро освобождает Эрика, тот говорит: «We have fifteen seconds before the door open, and then guards will come through that door». Вопрос: откуда он это знает? Вряд ли охранники бы стали от скуки рассказывать ему про систему безопасности. Вывод: он пытался сбежать, но ничего не вышло. Кто мог ему помогать? Моя версия событий: Рейвен пыталась его освободить. Металл внутрь она пронести не могла, потому что сканер перед камерой все-таки был. В фильме Пьетро с подносом его проходит. Допустим, Рейвен смогла как-то разбить или разрезать стекло (например, алмазом (спасибо Эмме), который не обнаружит детектор). 15 секунд – и появилась охрана с пластиковым оружием. Скорее всего, была драка. Рейвен спаслась, приняв облик одного из охранников. Эрика, как бы отчаянно он ни дрался, превосходящая масса охранников бы все равно победила. Написать?))
Я бы не сказала, что дети Эрика не умеют думать. Да, у них более выражены деструктивные наклонности. Но с Чарльзом они пытались спорить на равных, это тоже было в тексте, причем закаленному в боях с детьми Чарльзу было с ними непросто. По моей версии событий Эрик внес существенный вклад в воспитание Пьетро и Ванды. Напрямую об этом в тексте не сказано, однако видно, что они живут с ним уже довольно долго. Так что для близнецов и Лорны Эрик – отец не только по факту, но и по сути.
Спасибо за Эрика и Чарльза!
И Рейвен тут очень классная))
Поэтому он относится к ней как к младшей и менее опытной, хотя фактически они одного возраста.
Да, Эрик ведь не по фактическому возрасту, а в плане жизненного опыта намного старше Рейвен. Наверное, рядом с ней он действительно чувствовал себя стариком, особенно поначалу.
И судит по себе. Будь она телепатом, в этой ситуации она не удержалась бы от того, чтобы проверить, виновен Эрик или нет. Поскольку Чарльз выбрал пресловутую «позицию невмешательства», она предполагает, что Чарльз «принес Эрика в жертву» людям.
Тогда понятно. Рейвен, скорее, судит не по себе - ей было бы безразлично, виновен Эрик или нет, она в любом случае постаралась бы его освободить, - а по прежнему Чарлзу, который до последнего надеялся на лучшее. Будь Чарлз прежним, он, конечно же, проверил, виновен ли Эрик, упорно надеясь: а вдруг всё же нет? Но надломленный, обиженный на Эрика Чарлз поверил в то, во что хотел верить, а Рейвен неоткуда было знать о его душевном состоянии.
Можно – что Чарльз знал о процессе, но все равно позволил посадить Эрика в тюрьму. Тут уж на откуп читателю.
Да, Чарлз же знал, что Эрик в тюрьме: "Он там, где и должен быть". Я думаю, он, едва услышав про magic bullet, поверил в виновность Эрика, благо мотивы у того были, пошёл в Церебро, обнаружил Эрика в Пентагоне, но копаться в его мозгах на предмет вины не стал и ничего не предпринял: раз Эрик виновен, так пусть сидит.
Смотри: когда Пьетро освобождает Эрика, тот говорит: «We have fifteen seconds before the door open, and then guards will come through that door». Вопрос: откуда он это знает?
Вот-вот, меня тоже давно мучил этот вопрос, и я пришла к такому же выводу: что Эрик пытался бежать. Правда, непонятно участие в этом Рейвен: если она пыталась вытащить Эрика, то почему прекратила попытки? Сканера там вроде нет, мне кажется, это просто вращающаяся дверь. Но даже если есть, Рейвен могла пронести много чего неметаллического, например, пластиковое оружие у охраны стырить. (Кстати, эти пластиковые пистолеты мне непонятны: если Эрик зачем-то нужен живым (планируют использовать как оружие?), то почему охрана сразу готова стрелять на поражение? Не проще ли зарядить оружие снотворным?) Или усыпляющий газ пустить, пару противогазов незаметно пронести можно запросто. Да, у меня бы Эрик долго не просидел
Скорее всего, была драка. Рейвен спаслась, приняв облик одного из охранников. Эрика, как бы отчаянно он ни дрался, превосходящая масса охранников бы все равно победила. Написать?))
О да, я даже заявку такую на ФБ кидала: про будни Эрика в тюрьме и попытки побега ))
Я бы не сказала, что дети Эрика не умеют думать. Да, у них более выражены деструктивные наклонности. Но с Чарльзом они пытались спорить на равных, это тоже было в тексте, причем закаленному в боях с детьми Чарльзу было с ними непросто.
Не то чтобы совсем не умеют - тупых громил Эрик не стал бы держать, разве что одного Джаггернаута - ходячее воплощение поговорки "сила есть - ума не надо" - было бы достаточно. Но они в первую очередь солдаты, приученные Эриком без рассуждений выполнять приказы командира. На споры их провоцировал сам Чарлз. В сцене, где Чарлз впервые пришёл учить детей Магнето, никто из них даже не пытался возражать против того, чтобы учиться у врага. Магнето сказал - значит, так и должно быть. Если бы Чарлз привёл Эрика в особняк и предложил ему учить детей, ученики Ксавьера реагировали бы куда более бурно, вплоть до "мы не будем учиться у этого террориста".
По моей версии событий Эрик внес существенный вклад в воспитание Пьетро и Ванды.
Но ведь встретились они с отцом уже будучи взрослыми?
ответище)))
Здесь очень сильна личная составляющая; на тот момент Рейвен еще верила в то, что их отношения возможны.
Думаю, она в любом случае постаралась бы помочь Эрику, даже без расчёта на взаимность. Он ей не чужой всё-таки.
Не думаю, что он стал бы «лезть Эрику в голову», ведь на тот момент боль и обида были еще сильны.
Вот и я об этом: потому и не полез. Поверил в то, что казалось наиболее вероятным. Хотя то, что кажется наиболее вероятным, не обязательно таковым является.
Хотя я не исключаю, что потом он мог попытаться дотянуться до сознания Эрика уже в камере.
Непохоже, обида и боль у Чарлза не прошли со временем, а стали только сильнее, на момент ДМБ он прямо называл Эрика монстром и убийцей. Если уж сразу не усомнился в его виновности, потом вряд ли стал бы проверять, а там и от телепатии отказался.
Для начала, если судить по ДМБ, Эрик не был в особом восторге от появления Ртути. Скорее, его реакцию на появление «освободителя» я бы описала как крайне скептическую. С легкой примесью удивления
Я как-то не представляю Эрика прыгающим от восторга по какому бы то ни было поводу
Я все-таки предполагаю, что эта вращающаяся дверь – именно сканер
Я поразглядывала ещё раз повнимательнее, но не похоже. Металлодетекторы в то время уже были, и логичнее было бы поставить такой именно перед той дверью лифта с надписью. Прямо перед камерой будет, думаю, бесполезно: слишком близко. Если кто-то случайно донесёт металл до того места, он уже окажется в пределах досягаемости Эрика.
Думаю, приказ выглядел так: если освободится, стрелять на поражение. И только в крайнем случае – убить.
Охрана сразу стреляла в голову, если бы не Ртуть, была бы парочка трупов. Что мешало пальнуть дротиком со снотворным и аккуратно водворить бесчувственную тушку в камеру? Только то, что сцена писалась под Ртуть, а останавливать пули куда эффектнее, чем шприц-дротики
Если пускать газ, нужно снабжать охранников противогазами.
Газ - это была идея для Рейвен по освобождению Эрика )
Мне гораздо интереснее, какую именно гениальный Хэнк использовал глушилку, чтобы привести в негодность всю систему безопасности Пентагона)).
Ну, в Голливуде всякий уважающий себя учёный сможет состряпать на коленке девайс с любыми нужными по сюжету возможностями
А интерес с практической целью или как?
Про попытки побега я подумаю. Если впишется сюда, будет здесь.
Буду надеяться
Так что у замечательной пары лидеров просто разные методы, а дети примерно одного интеллектуального уровня.
Уровень-то одинаковый, но нужны ещё условия, в которых интеллект мог бы себя проявить. А армия даёт для этого куда меньше возможностей, чем школа. Да, Эрик весьма трепетно относится к Чарлзу, и это отношение он вбил в головы детям, не допуская никакого инакомыслия. Он бы никак не позволил кому-нибудь подумать, например, что Чарлз отсиживается у себя в школе, потому что он трус. А вот демократичный Чарлз допускает полную свободу мнений, он не мешает Скотту считать, что место террориста Магнето в клетке, или Роуг - что Эрик предал его. Эрик хоть и не против думающих соратников, но только при условии, что они будут думать так же, как он. А такие условия широте мысли не способствуют. Человек ленив, большинство предпочтёт, чтобы за него думали другие.
Сколько лет Пьетро на момент ДМБ? Не думаю, что больше 16–17-ти.
Взрослый уже ) Хотя думаю, что и Питер, и Ванда унаследовали отцовский характер, и решать за себя не позволят.
А потом и Эрик, поначалу относившийся к детям настороженно и не знавший, что с ними делать, привязался к ним.
Кстати, интересная была бы тема для рассказа: как складывались отношения Эрика с детьми.
ответ)))
=))